Почти 80 лет молчал монастырь – колокольня была взорвана, колокола отправлены по «этапу» на переплавку, братия исчезла в жерновах безбожного времени… Но Бог не оставил Россию и своих забот о людях её. И потому, не случайно, в апреле 1986 года в Свято-Ильинском соборе Архангельска епископ Исидор постриг в монахи с именем Трифон (в честь преподобного Трифона Печенгского) молодого послушника Виктора Плотникова. Он был недавним экскаваторщиком с рудника Расвумчорр в Хибинах, выходцем из семьи высланных с юга крестьян; вчерашним комсомольцем и машинистом-турбинистом подводного ракетоносца Северного Флота; бывшим церковным сторожем – неспокойная душа которого нашла, наконец, дорогу к Богу.

Действующих монастырей тогда на Севере ещё не было; старые и разрушенные только‑только начали передавать церкви, и Трифон стал монахом в миру. Читая святых отцов, узнал: монах без монастыря, что рыба без воды. И когда в 1992 году решением Священного Синода он был назначен настоятелем Свято-Троицкого Антониево-Сийского монастыря, а указом Святейшего Патриарха Алексия II удостоен сана игумена, то с дюжиной своих духовных чад, будущих насельников и послушников, приехал в «свои» владения… Увидев красоту северной земли, вековые кедры и пихты у стен порушенных храмов без крестов, Трифон остро ощутил своей взволнованной душой: отныне главное и святое дело его жизни – возрождение этой древней Русской обители.

Очистили первый, во имя Сергия Радонежского, надвратный храм. Соорудили звонницу. Начали службы. В молитвах своих первый игумен-возобновитель монастыря обращался с братией своей за помощью к первому игумену-основателю: «Преподобный отче наш Антоние, моли Бога о нас!»

Вести и звуки из ожившего монастыря облетели все окрестные деревни, дошли до жителей Емецка, Холмогор и Архангельска. Появились первые паломники. За минувшие разрушительные десятилетия накопилась уйма работы; нужны были помощники – деятельные и много…

Трифон отправился в Архангельск, пришел в администрацию. «О, святой отец! – воскликнул Павел Балакшин, обнимая гостя в черной рясе с крестом на груди. И услышал: «Простите, я не святой, скорее, грешник…» Хозяин смутился, но чаем и разговором «грешника» уважил, и помощь обещал…

Трифон побывал у архитекторов и художников, в редакциях газет, в библиотеке и музее – знакомился, рассказывал, приглашал.

Первыми приехали художники, жили в кельях, писали картины, ходили на службы… Уезжая, каждый дарил монастырю свои работы. Для Сергия Егорова эти дни стали шагами к воцерковлению, и настоятель направил его в Москву, в художественный реставрационный центр имени Грабаря постигать искусство иконописания.

Трифон знал: Преподобный Антоний был иконописцем и книжником-собирателем, писателем рукописей… С помощью сотрудников Добролюбовки, Трифон приступил к созданию сразу двух библиотек: для монастыря и для подворья в Архангельске… Среди книжных поступлений случилось и чудо: осенью 2004 года супруги Бурдины, Сергей и Наталья, принесли в дар монастырю рукописное «Евангелие учительное», переписанное сийским иноком Даниилом в XVI веке!

Монастырская библиотека сегодня жива и работает. Как и современный музей с архивом, созданный верным сотрудником монастыря Александром Карушевым, духовным чадом отца Трифона.

С 1994‑го и до конца своего служения архимандрит был руководителем епархиального отдела религиозного образования и катехизации, то есть, воцерковления северян. Это давало безграничное поле для духовного служения людям и Богу. А так же для «Духовного сеятеля», как назвал свою газету создатель и главный редактор её Трифон (Плотников).

Самым большим, грандиозным и – можно сказать сегодня! – великим Делом батюшки были организация и проведение в течение десятка лет духовных, просветительно-образовательных Иоанновских чтений, посвященных Святому и Праведному Иоанну Кронштадтскому, его жизни во Христе, о которой он сам поведал в своих книгах.

Монастырская школа в Доме учителя, семинары проводимые миссионерами из патриархии, организация филиала Свято-Тихоновского православного института… Трудно представить тот объём работы и забот, которые легли на плечи Трифона и его волонтёров.

На первые Иоанновские чтения в Архангельске собралось более 300 человек, в последующих участвовали до тысячи и более. Это были не только жители области (учителя, краеведы, прихожане храмов и священнослужители во главе с владыкой, представители светской власти), но и яркие проповедники, известные религиозные деятели и богословы, учёные из Вологды, Сыктывкара, Санкт-Петербурга и Москвы. Какие блистательные доклады, вдохновенные выступления и захватывающие беседы звучали в залах и храмах! Какие личности представали перед участниками чтений в Архангельске! В ряду их – Димитрий Смирнов, Андрей Кураев, Артемий Владимиров, Олег Стеняев, Александр Дворкин, Георгий Митрофанов, академик В. Ю. Троицкий… Заканчивались Иоанновские чтения всегда поездкой участников в монастырь, к истокам и корням русской истории и православной веры на Русском Севере.

Для Трифона важным было участие Архангельской епархии в Рождественских образовательных чтениях в Москве, в Храме Христа Спасителя – их возглавлял Патриарх Московский и Всея Руси. Трифон с игуменом Варсонофием сопровождали в Москву по 20 и более делегатов из Архангельска, Холмогор, Красноборска…

Монастырское строение

Весна. Солнце. Умытый вчерашним дождем Божий мир. В православном мире – Пасха. В монастырь нагрянуло более четырёхсот паломников. Женщинам, добровольным помощницам, поступил наказ: покрасить к праздничной трапезе тысячу яиц!

В обители великое дело началось – восстановление уникального для Руси строения XVII века, колокольни с храмом во имя трех святителей: Петра, Ионы, Алексия – митрополитов московских.

Появились в России богатые люди, которым по душе не пропивать-прожигать свои деньги и не строить виллы за границей, а возводить храмы здесь, дома… Одним из таких был Вячеслав Альбертович Киселев (1957–2011), президент Фонда архитектурного наследия имени Андрея Рублёва. На его счету несколько прекрасных храмов – Казанской Божьей матери на Красной площади и в Подмосковье, на Плесецком космодроме…

Познакомился он с Трифоном в Архангельской епархии. Настоятель пригласил его в монастырь. Тот приехал и, осматривая обитель, обратил внимание на разрушенную колокольню. В монастыре оказались чертежи, старинные фотографии во всей её былой красе. Киселев обследовал останки колокольни. Оказалось, взорванная когда‑то большевиками и растащенная на кирпичи местными жителями, она сохранила не только фундамент, но и своды цокольных помещений, арки бывших галерей.

Оценив уникальность древнего строения, Киселев загорелся идеей вернуть северной обители звонкую душу её – колокольню. Нашёл опытного прораба, тот подобрал надёжную бригаду каменщиков и привёз на Север.

Но работа пошла не сразу. Настроенная на лихую кладку и заработки, бригада каменщиков столкнулась с такими сложностями, что хоть разворачивай оглобли. До кладки стен предстояло выложить столько загадочных и непонятных сводов, арок, перекрытий… Но главное – понять особенности кладки древних мастеров и научиться делать «хуже», не совсем по отвесу и циркулю… Иначе не сойдутся в согласии и гармонии стены былых каменщиков с новоделами – «воевать» начнут. А здесь и в этом должны царить мир, согласие и благоволение! Опытный архитектор-реставратор Галина Анисимова, сама увлеченная проектом, убедила всех делать так, чтоб не стыдно было перед давними насельниками монастыря. Мощи‑то основателя его, Антония преподобного, здесь, в Троицком храме под спудом лежат…

Усилили бригаду монастырскими трудниками: одного – кирпичи подавать, другого – раствор готовить, конюха с лошадью – на подвоз кирпичей, извести и других материалов. Попросили у начальника космодрома взвод солдат с прапорщиком, полевую кухню и палатку с двухярусными кроватями. Организовали солдатам что‑то вроде альтернативной службы на благо православной церкви и во славу Божью. Перебросили из Москвы продовольствие, подъёмную технику.

И работа закипела… Поступали добровольные пожертвования – от крупных сумм до евангельской «лепты вдовы». Тысячи именных кирпичей укладывались в стены колокольни. Но средств всё равно было мало. Иногда не хватало продуктов для братии. Ничего, говорили монахи, на хлебе поживём-послужим. Иногда отключали электричество: «Да ладно, у наших предков его вообще не было; при свечах и будем молиться!»

«Господь ведёт меня по жизни, – сказал Трифон. – И даже исполняет сокровенные желания. Я даже не мечтал о восстановлении храма-колокольни при моём настоятельстве. Но – всё промыслительно! И вот, Господь послал сюда Фонд архитектурного наследия преподобного Андрея Рублёва и его руководителя… С Божьей помощью строительство идёт к завершению. В день Святой Троицы, в престольный праздник монастыря, будем освящать храм-колокольню!..»

И великое торжество состоялось!

В феврале 2001 года архимандрит Трифон был награждён медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени, в июле 2002‑го – орденом Преподобного Сергия Радонежского III степени.

Это было время активной жизни обители. Паломники шли непрерывным потоком. В воскресные дни, к литургии, вереницы автобусов теснились у монастырских ворот – из Емецка, Архангельска, Новодвинска, Плесецка. На Крещение монахи прорубали во льду озера иордань для желающих окунуться. Из ледяных глыб сооружали крест, ставили палатку с освещением и дежурными МЧС. И сотни благодарных паломников везли домой в своих сосудах освящённую крещенскую воду.

Монастырская ферма

Узнав, что я ни разу не был на ферме, батюшка пригласил меня в машину и – по газам, вперёд – в Емецк! Перед мостом через Емцу, у дома, где родился Николай Рубцов, повернули направо – на Сельцо.

«Батюшка, люди говорят: спят ли в монастыре? Сколько работы делают!»

«Спят, конечно, по возможности, после трудов праведных. Слава Богу, у нас своё хозяйство. Небольшое, но для нас достаточное. Сенокосы, пашни, животноводческая ферма, лошади, козы… Есть трактор, теплицы, пекарня, механическая и столярная мастерские. Тепличное хозяйство Северодвинска научает нас выращивать огурцы, помидоры. В монастыре ведь не только монахи, но и трудники — люди, которые по разным причинам не нашли в миру своего места. Ещё не умеют толком молиться, но добросовестная работа ради Господа и людей — это в своём роде молитва…»

В распадке – речка Ваймуга. Покатую вершину холма и пологие бока её обнимает северная деревня избами поморской архитектуры – высокие, стройные, с вышками, ладно обшитые, со вкусом покрашенные.

Машина выбирается на противоположный берег, и мы на ферме. Вернуть сейчас социалистическое соревнование, она сразу бы вышла в передовые и по району, и по области! В одной половине – тринадцать крупных, чистых черно-белых коров, вальяжно расположившихся в своих отсеках-вольерах с табличками: «Держава», «Росинка», «Булка», «Капля»…

Батюшка, продолжает:

«У нас хорошее стадо: все холмогорки и очень продуктивные. Зорька только никак не раздаивались, всё литров по двенадцать-тринадцать давала и – никак! Как-то обсуждали дела, я и сказал: «Ну, голубушка, пожила - покормила братию – спасибо. Ты уж извини, но придётся тебя забить…» Ка-ак она дала! По двадцать литров сразу и до тридцати довела!».

Во второй половине фермы – родильное отделение. Месячный, двухмесячный и двухнедельные телята с рожками; все чёрные и с белыми звездами на лбах, они тоже тянулись к рукам, тёрлись, полизывали их, вызывая тёплые волны в наших душах.

А на противоположной стороне – кони, лошади и жеребята. Какая горделивая красота в этих рабочих животных! Призванные к тяжёлой крестьянской работе таскать телеги и сани, гружённые дровами, мешками с цементом и комбикормами, они были чисты и накормлены; их гривы и хвосты были расчесаны, а пегие крупы блестели и переливались, мерцали, как у скакунов. Отец Трифон не выдержал, взял скребок и стал расчесывать бока Ракеты, ровесницы возобновленного монастыря. Он усердно исполнял работу конюха, но чем-то его скребок не устраивал…

«Батюшка, благословите приобрести металлический скребок!» – догадался старший по ферме трудник и получил добро.

Из разных концов фермы появлялись, подходили, бухались в ноги настоятеля; поднимаясь, целовали ему руку, прикладывались плечом. Для каждого трудника Трифон находил слово, шутку, вопрос и каждому протягивал сладкий гостинец – конфеты «fruit-tella», которые и сам любил.

В «людской» красный угол обвешан разными иконами. На одной стене – цветная акварель: Сийский монастырь зимним вечером, на другой – живописное полотно местного художника на давно известный сюжет: жители Холмогор дарят Петру Великому племенного быка…

Мы покидаем ферму. Проходя мимо горы сена, я не удержался и зарыл лицо в пахнущее чудо северного лета, щедрый дар чистых северных покосов… Сено пахло детством, сеновалом у деда в деревне, далеким и невозвратным счастьем. Фермы у сийского монастыря уже давно нет.

«Слава Богу за всё!»

Для гостей накрыты столы. Помолились: «Благослови, Христе Боже, ясти и питие рабом твоим, яко свят еси всегда, ныне и присно, и во веки веков!» Всё вкусно в монастыре: и хлеб, и суп овощной, и каша пшеничная, и свежая зелень с грядок, и овощи из теплиц, и творог со сметаной и черникой из лесу… Ещё вкуснее беседы за чаем, рассказы батюшки, искрящиеся шутками, приколами, самоиронией…

В 2006 году его, ветерана-подводника наградили Почетным знаком «100 лет подводного флота России». Когда он появился на подворье, где верстался очередной номер «Духовного сеятеля», сотрудники стали торжественно поздравлять его. Он картинно приосанился и мгновенно изменил атмосферу веселой иронией: «Ветеринар подводного флота!».

Батюшка любил поиграть словами. Иконописца Сергея Егорова, возившего его на своём авто, он называл «игумновозом», а козу, нагло объедавшую ветки молодых саженцев – «Коза ностра»…

Сотрудник «Правды Севера» спросил: «Говорят, в молодости вам не удалось поступить на журфак, но журналистские наклонности остались, вы создали газету «Духовный сеятель», альманах «Сийский хронограф». Не в тягость ли вам редакторское дело?».

«Спасибо за помощь профессиональным журналистам, особенно Нине Фёдоровне Орловой… Но авторам трудно со мной приходится: отказываю каждому, кто путает наш «Хронограф» не то с «Хронометром», не то с «Хренографом»… Редакторская работа многотрудна и хлопотна. Но суть не в том, нравится или не нравится; надо – значит, делаешь», – был ответ.

«Вы и главный редактор?» – полюбопытствовал кто‑то.

«Да, и хорошо устроился: ещё и репортёр! Фотографировать люблю, а цифровая камера позволяет работать быстро. Вёрстку освоил иеродиакон Феофил, но первые номера он верстал в «Правде Севера» – спасибо ей!» – сказал отец Трифон.

В то время многие архангельские журналисты сотрудничали с православными газетами, делали материалы на ТВ о жизни православного сообщества. В 2007 году архимандрит Трифон (Плотников) издал в «СК-Россия» замечательную книгу «Слава Богу за всё!» – лучшую книгу о монастырской жизни в России. И стал первым архимандритом в Архангельском отделении Союза журналистов России. И пригласил новых коллег побывать в Антониево-Сийской обители.

Незабываемая поездка состоялась весной 2008 года. Несмотря на снежную майскую пургу, все поднялись на колокольню, побывали в храмах и музее, беседовали с монахами, пили монастырский чай, получали благословение на добрые дела, пожелания Божьей помощи в работе и жизни.

К отцу Трифону тянулись, ехали в монастырь на службе постоять и помолиться, потрудиться по силам «во славу Божью» библиотекари, преподаватели, художники, краеведы, предприниматели, благотворители, военные и представители власти…

Но не всё шло гладко в его служении.

Успенская церковь, возведенная в Архангельске по его предложению, под его неустанным молитвенным вниманием, украшенная иконами и фресками сийских иконописцев, изначально задуманная как подворье Антониево-Сийского монастыря, с библиотекой, службами и отделом образования, неожиданно была передана другим. Трифон, конечно, переживал, но никому не жаловался. Православная душа его встречала любые удары судьбы с достойным смирением. С ним он и продолжил служение людям и Богу в Краснодарской епархии.

Сказано ведь: «Слава Богу за всё!»

14 ноября 2023 года он отошёл к Господу. Похоронен на Славянском кладбище в Краснодаре.

Вспоминая его накануне дня памяти вместе с паломниками Сийского монастыря, прихожанами многих храмов архангельской епархии, его духовными чадами в России, Европе, в Тегеране и на Афоне, молимся: «Упокой, Господи, душу усопшего раба Твоего Трифона и прости ему вся согрешения вольная и невольная, и даруй ему Царствие Небесное!».

… Память о нём жива, но важно укрепить её достойным памятником на могиле, изготовить который взялась скульптор Надежда ШЕК; она тоже была духовным чадом отца Трифона.

Справка «БК»

Архимандрит Трифон (в миру – Виктор Плотников) родился 7 ноября 1954 года в городе Кировске Мурманской области.

С 1973 по 1976 год проходил действительную воинскую службу в рядах ВМФ (Северный флот) на подводных атомных ракетоносцах.

В 1982 году поступил во 2‑й класс Московской Духовной Семинарии. Семинарское обучение закончил заочно.

15 июня 1992 года назначен настоятелем возрождающегося Свято-Троицкого Антониево-Сийского мужского монастыря. В том же году указом Святейшего Патриарха Алексия II удостоен сана игумена. В 2000 году возведён в сан архимандрита.

В 2007 году окончил Московскую Духовную академию. Диплом на тему «История формирования архитектурного ансамбля Свято-Троицкого Антониево-Сийского монастыря» защитил на «отлично».

В феврале 2001 года награждён медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени, в июле 2002 года – орденом Русской Православной Церкви прп. Сергия Радонежского III степени, в 2006 году – почётным знаком «100 лет Подводного флота России».

В 2010 году принят в Екатеринодарскую и Кубанскую епархию. В декабре 2015 года назначен ответственным по монастырям, а в январе 2017‑го – руководителем направления помощи людям, оказавшимся в трудной жизненной ситуации. 1 августа 2017 года награждён епархиальной медалью Великомученицы Екатерины I степени.